Злая корча. Книга 2 - Страница 9

К оглавлению

9

Во втором случае во Франции и Украине саранча была в 1720 году, потом саранча появилась в Италии и опять во Франции в 1721 году. В это же время, пока в одних частях Европы бушевал эрготизм, с 1720 по 1722 год мор, считающийся чумой, унес жизни половины населения Марселя. Было нашествие саранчи непосредственно и в 1722 году, но совсем уже далеко, даже не в Европе. Этот год известен как «Год саранчи» в Америке (следующий раз она там появится только четверть века спустя). Традиционно считается, что та саранча была ядовитой — индейцы, вынужденные из-за нехватки пищи, уничтоженной саранчой, есть саму саранчу, покрывались язвами и умирали (впрочем, кто поручится, что дело было именно в поедании саранчи, и такая общепринятая трактовка событий обязательно верна, а не представляет собой очередные «зерна ягеля» или «смертоносную полынь»?)

Глава 3
Междисциплинарные пляски

Писатель XVII века упоминает монаха-капуцина из Таранто. Он тоже стал жертвой паука. Его танец привлек такое внимание, что сам кардинал Каэтано пришел посмотреть на него. Как только монах увидел красную сутану посетителя, тотчас, странно жестикулируя, прыгнул к нему и обнял бы, если бы тот не отстранился. Он отказался танцевать и обращать внимание на музыку, которая до того момента приводила его в восторг, но страшно опечалился, и дело кончилось обмороком. Кардинал оставил монаху свою красную сутану и ушел, а монах немедленно вскочил на ноги и пустился в буйный пляс, прижимая к себе сутану.

Генри Мортон. Прогулки по Южной Италии

Необходимость комплексного изучения истории эпидемий эрготизма и влияния этих эпидемий на саму историю поднимается редко. Только в последнее время понимание этой проблемы иногда начинает проявляться. Например, в работе Аллесандро Тарсия «Дьявол в снопах: Эрготизм в Южной Италии» подчеркивается необходимость междисциплинарного подхода к изучению вопроса:

...

Эрготизм был ужасной чумой в южной Италии во втором тысячелетии, особенно в областях Базиликата и Калабрия, и тем не менее ощущается серьезная нехватка исследований по этому вопросу. В отсутствие междисциплинарных исследований некоторые ученые отрицают, что эрготизм вообще существовал исторически в этих регионах. Дефицит первоисточников и изобилие косвенных доказательств и свидетельств призывают к объединенному общей задачей междисциплинарному методу исследования.

Тарсия здесь прав, для Италии эта проблема особенно характерна, поскольку наличие эрготизма (и не только в Южной Италии, но и в Северной) игнорируется большинством историков. Карло Гинзбург, исследующий фриульских оборотней, устраняется от рассмотрения вопроса. Он выдвигает несколько теорий об этом странном культе бенанданти, от эпилепсии до галлюциногенов, удивляется схожестью с ливонскими оборотнями, но отказывается искать между ними связь, считая ее изучение «вне возможностей этого специфического исследования». Мидельфорт осторожно замечает, что «только некоторые аспекты плясок святого Витта, кажется, хорошо согласуются с диагнозом эрготизма», а связь плясок Витта с тарантизмом представляется ему неявной, поскольку последний «кажется, имеет довольно отличную этиологию, форму и мифологию».

Сомнения историков обычно вызывает то, что итальянская пляска не была напрямую связана с общей эпидемией пляски Витта, так как распространялась не из общего эпицентра на берегах Рейна, а с юга на север, поэтому могла быть вызвана другими причинами. А это предубеждение в основном связано с другим: в Италии не выращивали рожь. Даже Баргер пишет: «Поскольку рожь мало выращивали в Италии, неудивительно, что итальянские хронисты, не в пример французским, не упоминают священного огня». Но симптоматика отравления спорыньей полиморфна. Ignis Sacer, «священный огонь», был в Италии редок, зато по всей стране распространились безумные пляски — тарантизм. Давние, хотя уже и малочисленные, противники теории эрготизма и на это приводят все тот же стандартный аргумент о ржи. Например, Роберт Бартоломью, утверждая, что «конвульсивный эрготизм мог вызвать причудливое поведение и галлюцинации», но «более типичным был гангренозный» (неверное утверждение для Германии), приходит к выводу, что пляски Витта были вызваны не спорыньей. А уж тарантизм и тем более: «Что касается тарантизма, то большинство эпизодов происходило только в течение июля и августа и было вызвано реальными или воображаемыми укусами паука, звучанием музыки, видом других танцующих людей, и это было ежегодным ритуалом. Кроме того, в то время рожь была ключевой культурой в центральной и Северной Европе, но она была нетипична для Италии. Конечно, какие-то участники были истериками, эпилептиками, сумасшедшими, или даже в бреду от спорыньи, но принять это мешает большой процент затронутого населения, а также обстоятельства и время вспышек».

Однако «аргумент о ржи» не валиден, хотя приводят его нередко. Во-первых, при определенных условиях пшеница, как и любые другие злаки (ячмень, овес и пр.), тоже прекрасно (хотя и значительно реже, чем рожь) заражается спорыньей, и «не знал» этого, кроме Бартоломью, только академик Лысенко. Поэтому при определении какой-нибудь странной эпидемии с характерными симптомами наличие в регионе ржи усиливает подозрения в эрготизме, но ее отсутствие эти подозрения не снимает. Даже в XX веке примерно половина эпидемий эрготизма была вызвана спорыньей на других злаках: пшенице, овсе, ячмене, просе, сорго. Во-вторых, рожь в Италии была: ее выращивали в Северной Италии, а в Южную завозили во время неурожаев. Это тоже общеизвестно: «Рожь успешно выращивали на севере Италии». Поэтому странностей в отмеченной Гинзбургом схожести ливонских и фриульских оборотней нет — биологические причины появления во Фриули оборотней «Армии Христа» те же, что и в Ливонии. И на юг Италии стали завозить ту же балтийскую рожь: «Рожь, выращиваемая в северной Италии в четырнадцатом и пятнадцатом столетиях, стала более важным компонентом пищи, когда венецианские и римские правительства начали импортировать ее из Балтии в кризис 1590-х».

9